«В Республике Башкортостан для совершенствования медицинской помощи онкологическим больным на базе учреждений здравоохранения муниципальных образований создано 14 межмуниципальных медицинских онкологических центров. На них возложены функции по первичной профилактике, диагностике, диспансеризации и направлению пациентов на специализированное лечение. В настоящее время проводится большая работа по совершенствованию и внедрению в практику эффективных скрининговых программ, которые позволят выявить онкологические и предопухолевые заболевания на ранних стадиях». Из выступления Георгия Шебаева, министра здравоохранения Республики Башкортостан, на встрече с известным учёным, разработчиком противоопухолевых препаратов, профессором Казуо Умезавой (Япония) 16 апреля 2012 года.
«В Республике Башкортостан для совершенствования медицинской помощи онкологическим больным на базе учреждений здравоохранения муниципальных образований создано 14 межмуниципальных медицинских онкологических центров. На них возложены функции по первичной профилактике, диагностике, диспансеризации и направлению пациентов на специализированное лечение. В настоящее время проводится большая работа по совершенствованию и внедрению в практику эффективных скрининговых программ, которые позволят выявить онкологические и предопухолевые заболевания на ранних стадиях».
Из выступления Георгия Шебаева, министра здравоохранения Республики Башкортостан, на встрече с известным учёным, разработчиком противоопухолевых препаратов, профессором Казуо Умезавой (Япония) 16 апреля 2012 года.
Наша медицина – слепок общества
Недавно по Первому каналу в программе «Время» был показан шокирующий материал. В Центре сердечно-сосудистой хирургии Перми анестезиолог избил пациента, который только что перенёс операцию. Произошедшее запечатлели камеры видеонаблюдения. Врач – молодой мужчина сначала ударил беспомощного человека кулаком по лицу, затем — в грудь, в сердце, заклеенное пластырем, только что побывавшее под скальпелем. Полуживой пациент пытался слабо увернуться. Меньше чем через полчаса он скончался. Правоохранительные органы ведут проверку.
Наша медицина – это слепок общества, далёкого от совершенства, пожалуй, самый страшный и кричащий в своих пороках. Отношение к врачам у меня двоякое: встречались на жизненном пути замечательные профессионалы, хирурги с большой буквы, чьи руки я готова целовать. Были и посредственности – тупые, бездушные, неумелые. Первый опыт знакомства с медициной случился много лет назад, когда ещё доучивалась в Башгосуниверситете. Я гостила у бабушки в Белорецке. Внезапно под утро у неё, на тот момент – 58-летней женщины, случился приступ. Её доставили в больницу с подозрениями на аппендицит. Случай оказался сложный – по дороге к операционному столу аппендикс лопнул, развился перитонит. Я стояла и дрожала возле операционной, да так, что зубы стучали. Какая-то сестричка завела меня в процедурную и накапала корвалол. «Он уже собирался уходить, дежурство закончилось, но вот остался и решил сам всё сделать», – сказала медсестра про хирурга. Это был заведующий отделением Елосев. Он вышел только через полтора часа, худой, бледный, с испариной на лице. Увидев меня, устало поманил пальцем: «Чего трясёшься? Сейчас она проснётся, не давай ей пить!». Потом, немного придя в себя, я всё-таки решилась заглянуть к нему на секундочку, сказать «спасибо», прежде, чем он уйдёт. Я приоткрыла дверь и увидела, как он жадно поглощает заваренный «Доширак». Хирургам тогда платили мало.
Навсегда осталась в сердце благодарность к этому человеку. Однако этот материал о других – тех, для кого клятва Гиппократа всего лишь формальность, а пациенты – лишь нескончаемый конвейер каких-то киборгов, которые не знают, что такое боль, не имеют детей и привыкли умирать. Помнится, лет семь назад я освещала процесс в Октябрьском районном суде Уфы. Хирург больницы скорой медицинской помощи №22, оперируя пациентку, оставил у нее в брюшной полости дренажную трубку. Больная в течение трех лет ходила по врачам, и никто не мог поставить диагноз. Дренаж обнаружили уже при вскрытии. Судмедэксперт с 27-летним стажем мог замолчать этот факт, тем более, что попутно был выявлен цирроз. Но человек оказался порядочным, в своем заключении указал на инородное тело. Было возбуждено уголовное дело. Родственники умершей мучились от того, что уже более полугода не могут тело предать земле. А виновный в халатности хирург Ф. придумывал всё новые уловки и настаивал на проведении повторных судмедэкспертиз. В конце концов Ф. всё-таки признали виновным и осудили условно. За врачебную ошибку у нас не самое суровое наказание.
В Министерстве здравоохранения Башкирии озвучили самые высокие показатели ожидания приема у врачей. Оказалось, что в некоторых больницах пациенты практически по месяцу не могут попасть к нужному доктору.
Хорошо ещё, что не бьют в грудь после операции
Случай, о котором я берусь рассказать, не самый шокирующий. Скорее всего, – обыденный. Наверняка, с таким обращением со стороны «врачующих» столкнулась не одна уфимская семья. В двух словах ситуацию можно обозначить так: женщина, имея рецидив болезни, долго ходила по врачам, и умерла от рака, диагностировать который долго не могли. И это несмотря на различные современные методики, позволяющие выявить онкологию на ранней стадии, новейшее оборудование и, в чём нас убеждают, – первоклассных специалистов. Вспоминаю слова одного из чиновников Минздрава РБ, прозвучавшие на пресс-конференции: «Большую роль в профилактике злокачественных опухолей играет разъяснительная работа среди населения, особенно – в отношении женщин. Им необходимо напоминать, что нужно планово обследоваться не реже одного раза в год». Так что же? Женщина, уже перенесшая рак груди, обивала пороги своей поликлиники, а ей отвечали: «У вас всё в норме, просто общее временное недомогание».
В феврале 2006 года у уфимки Клавдии Александровны Масленниковой, 66 лет, обнаружили рак молочной железы. Собственно, она на каждом приёме у терапевта показывала на нездоровое уплотнение, но как-то никто на этом не заострял внимания. Опухоль обнаружил гинеколог и направил в Республиканский онкологический диспансер, где диагностировали уже третью стадию. Была проведена операция с последующей химиолучевой терапией. Хирургическое вмешательство прошло успешно, однако лечащий врач из онкодиспансера для предотвращения развития метастаз назначил длительное лечение гормональным препаратом «аримидекс», стоимостью 5 500 рублей. Лекарство отпускалось по льготным рецептам по месту жительства. Через год заведующая участковой службой поликлиники №1 МУ «ГКБ №13», врач-терапевт высшей квалификации Фарида Латиповна Сафиуллина в выдаче бесплатного медикамента отказала, предложив заменить его более дешёвым аналогом – «тамоксифеном». Так пациентка перешла на препарат, который, по словам онкологов, даёт побочные эффекты. Сын больной, Максим Масленников, направил обращение в адрес депутата Госдумы от Башкирии Ю.В. Афонина, тот вмешался в ситуацию, и больная женщина смогла продолжить лечение ещё более года. Правда, у неё развился тромбоз вен. Пришлось опять ложиться под нож.
Вообще, состояние Масленниковой ещё в 2011 году оставляло желать лучшего, необходимо было комплексное обследование, однако, как она ни просилась в стационар, Фарида Латиповна ей упорно отказывала.
– С чем класть? – возражала она. – У вас просто общее недомогание, никаких показаний к госпитализации нет.
Рассказывает Максим Масленников:
– Мама постепенно стала сдавать. С января 2012 года у неё появились боли в груди. Ставили диагноз панкреатит, затем – остеохондроз с корешковым синдромом. Однако никаких серьёзных исследований не проводилось, всё ограничилось рентгеном. В апреле 2012 года СОЭ вдруг подскочила до 55 (до этого было 15). Сделали УЗИ и флюорографию – всё в норме. 16 мая мама поехала на консультацию к онкологу Э.Т. Зулькарнаевой. Та дала заключение, что рецидивов и метастаз нет, и отправила лечиться у невропатолога. Через неделю у матери боли перешли из левого подреберья в поясницу. Она опять попросилась у Сафиуллиной на госпитализацию, та опять отказала. В конце июня мама уже передвигалась с трудом, только по квартире. Пришла участковый терапевт и опять назначила рентген. Никогда не забуду этот день – 13 августа. До поликлиники мы кое-как добрались на такси, но охранник не разрешил нам проехать через шлагбаум, поэтому последние 50 метров матери с жуткими болями пришлось идти, опираясь на палочку.
На этот раз рентгенограмма выявила деформацию 12-го грудного позвонка. Казалось бы, наконец, настало время забить тревогу: анализы плохие, деформация, к тому же больная состоит на учете в онкодиспансере. Что делает лечащий врач? Рекомендует компьютерную томографию. Вернее – ставит на очередь, ждать которой нужно около года. Есть и ещё выход – сделать обследование платно, но это стоит около двух тысяч рублей. У Клавдии Александровны таких денег нет, как и у ее сына-инвалида, с пенсией чуть более трех тысяч.
– Никакого лечения не назначили, – вспоминает М. Масленников. – Я сам был вынужден, не имея медицинского образования, штудируя научную литературу и Интернет у друзей, самостоятельно лечить маму.
В конце сентября 2012 года Клавдия Александровна практически не вставала. У неё на дому был проведён консилиум врачей: терапевта, невролога, онколога, ортопеда-травматолога. Все пришли к выводу: у больной рак с метастазами в позвоночник. Решили в онкодиспансер не брать – слишком поздно. Исследование на томографе так и не сделали – по той же причине.
Сейчас в следственном отделе СУ СК России по Башкортостану в Калининском районе Уфы проводится проверка по факту неоказания медицинской помощи К.А. Масленниковой. Мы не стали ждать её результатов. Доказать вину заведующей почти невозможно. Она утверждает, что Масленникова сама отказалась от социального пакета и решила покупать дешёвое лекарство. Сама не легла на обследование. Как сейчас доказать, что Клавдия Александровна не взяла соцпакет только потому, что заведующая перестала выписывать бесплатные рецепты? Что больная упрашивала дать направление в стационар?
Кстати сказать, Ф.Л. Сафиуллина не первый раз попадает в поле зрения СМИ. В газете «Ветеран Башкортостана» в 2011 году появился материал «Медицина без прикрас», в котором повествовалось о недостатках в работе возглавляемой ей участковой службы. Позже в этом же издании Евгений Мартинсон, ветеран труда, рассказал о том, что также никак не мог допроситься у заведующей госпитализации. С тем же успехом обращался в Калининский райздравотдел по месту жительства. И только после обращения в администрацию президента Башкортостана, наконец, добился своего.
В Минздраве РБ хорошо известна ситуация с поликлиникой №1 МУ «ГКБ №13»
города Уфы. Они в официальном ответе известили М. Масленникова, что «за выявленные дефекты в лечебно-диагностическом процессе к администрации ГКБ №13 предъявлены финансовые санкции». Как-то не очень понятно, что это означает. Премии лишили?
Пациентов в этом лечебном учреждении ставят в такие условия, что приходится сражаться за свою жизнь. Через президента РБ добиваться госпитализации. Соглашаться, в ущерб здоровью, на более дешёвые аналоги. А обследование на аппарате компьютерной томографии вообще становится запредельной мечтой. Какая уж там «профилактическая работа с целью выявления…». Хорошо ещё, что не бьют в грудь после операции.
