Наша встреча с Александром Мичуриным состоялась в обстановке далёкой от официальной. Скорее она была немного романтичной. Тихий уфимский дворик как нельзя лучше подошёл для беседы с известным бардом, композитором, художником-мультипликатором, который сумел на всю жизнь сохранить детское непосредственное восприятие окружающего мира.
– Александр, вы застали три очень разные эпохи: Советский Союз, перестройку и современное «демократическое» общество. Ощутили разницу?
– Безусловно, разница есть. Во-первых, поменялись идеалы, ценности. Если в Союзе большинство людей худо-бедно верили в советскую власть, милицию, скорую помощь, то в 90-е годы все разочаровались начисто, начали метаться. Раньше была поддержка какая-то со стороны государства, и не надо было думать, по какой дороге идти: детский сад, школа, институт, потом работа по направлению. Очереди на квартиры существовали и много чего ещё. Но главное, конечно, определённость и стабильность, которые позволяли людям чувствовать себя спокойнее. А ещё бензин стоил дёшево. Для автомобилистов то время вообще лафа: машин мало, есть где ездить.
О 90-х я не вижу смысла говорить, потому что тогда шло некое осознание происходящего, росло новое поколение. И пока мы осознавали, пытались во всём разобраться, новое поколение повзрослело и… Стало жить в своё удовольствие! Они как-то крутятся, у них нет идеалов, зато есть вера в себя, понимание того, что никто тебе не поможет, кроме тебя самого. Вот что изменилось. Я сомневаюсь, что сейчас кто-то верит власти при нашей гласности. Всем доступно объяснили, что кругом одна коррупция, а государство – это обыкновенная игра: игра в президентов, игра в мэров.
Идеалы, конечно, появятся со временем. Возможно, даже такие же могучие, как советская власть, коммунистическое будущее, справедливость. Новое поколение не сможет вечно «быковать» и строить друг другу козни. Я знаю, что даже сейчас есть какие-то определённые законы, например, у автомобилистов. Всем знакома ситуация: люди стоят в пробке, но пропускают машины, выезжающие со двора. Если опираться на правила дорожного движения, то они могут этого и не делать. Но, уступив дорогу, человек чувствует своё благородство и ему это нравится. Все-таки граждане у нас не такие уж и «конченные». Конечно, я утрирую, на самом деле очень много замечательных людей, я вижу это даже по фестивалям бардовской песни. Но у нас такая жизнь, что нельзя быть просто очень добрым – заклюют. С волками жить – по-волчьи выть. Приходится приноравливаться, но со временем, я думаю, всё образуется. Тем более, что своих детей люди стремятся воспитывать правильно, отдают их хорошим, порядочным педагогам.
– Хорошего педагога сейчас не так просто найти. Многие выпускники предпочитают вообще не работать по специальности, потому что прожить на зарплату учителя практически невозможно.
– Работать в наше время вообще не модно. Тем более честно. Даже не то что бы не модно, скорее не выгодно. Если человек, скажем, открывает своё предприятие, ему всё равно придётся обходить закон, который попросту занимается грабежом, сбором огромных налогов с предпринимателей, которые пашут как пчёлки. Естественно они начинают искать лазейки. И это уже не честно. Человек в душе порядочный, но ему не оставляют выбора. Кроме того, он понимает, что среди тех, кто пишет эти законы, честных вообще нет. И решает, что и ему не стоит напрягаться. В результате появляются «чёрные» бухгалтерии, «серые» зарплаты. И это на глазах у всех, все это видят. Сложное время.
Руководитель Республики Башкортостан Радий Хабиров заявил, что в первые дни нового года на всей территории региона будет ограничена продажа спиртосодержащих напитков.
– Эти общественные перемены нашли какое-то отражение в вашем творчестве?
– Если посмотреть на мои песни, то у меня всё зависело скорее от возраста. Политических тем я вообще никогда не касался. Писал о том, что меня волновало. Да и 90-е меня обошли стороной, потому что тогда мы с друзьями ездили на фестивали, была своя музыкальная группа, и я этим жил. Была гитара, флейта, были товарищи, концерты. Работа творческая тоже была, художником-мультипликатором. Рисовал я около десяти лет.
– А почему ушли?
– Я вдруг понял, что нужно что-то менять, потому что мультипликация – не моё призвание. Есть детские мечты, а есть взрослая жизнь, и в зрелом возрасте уже возникают определённые трудности на этом пути. Я, честно говоря, не очень хороший рисовальщик, а становиться режиссёром не захотел – другая профессия. Это человек, который делает всю работу, находит людей, устанавливает с ними какой-то контакт, ищет деньги, спонсоров, уговаривает постоянно кого-то. Работа не только творческая, но и организаторская. А меня тянуло к музыке.
– Музыку не считаете работой?
– Нет. У меня всегда был внутренний страх, что если я стану играть за деньги, то моё отношение к творчеству изменится. Были варианты ездить в гастрольные туры с командой, предлагали поездки в Европу и по России. Но что-то, слава Богу, меня остановило. Наверное, опасение превратить единственную отдушину, любовь в рутину. И не жалею. Будучи художником, я всегда находил себе работу. Люди этой профессии нужны при любой власти. На воображение тоже не жалуюсь, в голове постоянно возникают какие-то новые идеи. Кстати, самое главное для художника – оставить взгляд не «замыленный», а совершенно детский. Чтобы что-то сделать, нужно посмотреть на это не так, как смотрят обыкновенные люди, а как смотрят дети. Это очень важно.
– Именно детский взгляд заставил взяться за творчество Толкиена?
– Толкиеном в 90-е увлекались все. В крупных городах России каждый год проводились большие хоббитские игрища. А в 1991 году они должны были проходить в Уфе. И вот за полгода до этого события, ко мне приходит Алексей Алекас, руководитель подросткового клуба «Росстань», который давно занимался ролевыми играми. Приходит и приносит мне эти самые книжки про Средиземье. Первый том я прочитал за один день, а когда был где-то на середине истории, Алексей передал мне большую стопку песен и стихов людей, которые варились в этой каше ролевых игр. Каждый из них на свой лад переводил баллады Толкиена. Переводов тогда вообще было море. Многие и вовсе писали собственные стихи под впечатлением от прочитанного. И Алексей предложил мне сделать для наших уфимских хоббитских игрищ что-то такое, чего ещё ни у кого не было. Так появились «Песни Алой книги». Писали альбом, кстати, здесь рядом, в соседнем доме. Там жил тогда Гена Валявин, астроном. У него была домашняя студия: стоял катушечный магнитофон, он что-то там доделал, спаял, и мы писали на разные дорожки, хотя никаких компьютеров тогда и в помине не было, сводить было нельзя. Мы просто слышали уже записанную дорожку и сверху накладывали следующую. Дублей не было! Записывали десять дней, приходили другие музыканты и поэты, вместе мы сделали действительно огромный альбом. Это был настоящий подарок для всех толкиенистов России.
Тогда я думал, что все прослушают один раз эти песни и забудут. Однако потом, года через два, одна из композиций «всплыла» на ленинградском телевидении. Затем о них забыли ещё лет на восемь. А когда появился Интернет, я нашёл эти песни там, оказалось, что они живы. Мы тогда выступали в бард-кафе, и я решил сделать концерт для толкиенистов. Думал, что придут те, кого я хорошо знаю. Мне тогда было лет сорок. Представляешь, как я удивился, когда увидел в зале совсем молодые лица. Ребятам лет по двадцать было, не больше. Видимо, мои знакомые уже выросли, наигрались, а им на смену пришло новое поколение. Естественно, я разволновался, люди-то незнакомые. Вышел на сцену, пою. А некоторые песни я исполнял по шпаргалке. В зале темно, текст видно плохо, и в этот момент я слышу, что из зала мне помогают! Всё! У меня мурашки побежали по коже. Сколько лет прошло, а песни живут. Для меня это было настоящим открытием. Концерт состоялся осенью, а уже в феврале я решил перенести все записи с магнитной плёнки на диск, чтобы увековечить эти композиции. Диск разошёлся очень хорошо, его даже сейчас можно найти в Интернете.
– Многие ваши песни можно легко найти в Интернете. А как же вы относитесь к пиратству?
– Если человек не хочет, чтобы его песни использовали, то стоит обратиться в российское общество по охране авторских прав, зарегистрировать там все свои произведения. И тогда уже они будут отслеживать, кто и где использует эти композиции, будут налагать штрафы. Мне интересно другое. Люди зарабатывают деньги на рингтонах. Для этого, кстати, использовали и музыкальную фразу из мультфильма «Паучок». Хочешь такой рингтон – заплати копейки и пользуйся. А в масштабах Интернета получаются неплохие деньги. Тем более они не одну песню так используют.
Честно говоря, мне не было обидно, нисколько не хотелось заявляться в это РАО. Мне было, наоборот, радостно, что я на правильном пути. Воспитание, которое нам заложили в советское время, так отразилось. А сейчас заниматься этим не хочется совсем. Для этого нужно литературу всю перекопать, вникнуть. Опять же, когда у меня машины не было, я заходил в маршрутку такой грустный, печальный, не выспавшийся. Но надо ехать на работу. И вдруг у кого-то эта музыкальная фраза из «Паучка» на звонке. Настроение сразу поднималось: я счастлив, я готов летать. Я до сих пор не устал от этой песни.
– Есть что-то, что вы бы хотели сказать читателям?
– Хочется обратиться к уфимцам: не сорите, любите свой город, природу. Это должно стать привычкой, которую в первую очередь нужно прививать детям. Главное, помните: что делает папа, то будет делать и сын. Не мусорите при ребёнке, он запомнит это на всю жизнь. Всё идёт от детей, но именно вы должны стать для них примером.
– У вас получается быть примером?
– Меня мама ещё в детстве приучила не сорить. Рука не поднимется бросить на улице бутылку. Я считаю, что всё зависит от родителей. Это своего рода школа, когда ты воспитываешь сам себя, становишься лучше, дети становятся лучше, а в итоге и жизнь станет лучше и радостнее. А то приходишь на пляж, и прежде чем отдохнуть, нужно место себе расчистить. Я не ворчун, но я вырос в Салавате, и на пляже у нас всегда было чисто. Может, в маленьких городах и сейчас так, но в больших – бардак. Чтобы был порядок, нужно сдвинуть сознание, а сдвинуть его можно только через детей, через поколение. Их нужно учить добру, но добру с кулаками. Будь добрым, но не так, чтобы тебе на шею садились.
